Статьи:Жизнь Мастера пронизана Тайцзи

Материал из РЕГИОНАЛЬНЫЙ САЙТ ШКОЛЫ ВИКТОРА СЯО. КРАСНОДАР. КОМПЛЕКС ШИ МИНА. ТАЙЦЗИ-ЦЮАНЬ.

Перейти к: навигация, поиск

Vk thumb.png Youtube.png

* Вернуться в рубрику "О Тайцзи"


«Жизнь Мастера пронизана Тайцзи. Небольшие наброски»


Каждый из нас даёт себе отчёт, что жизнь нелегка, и каждый идёт по ней тернистым путём. И почему-то многим из нас всегда кажется, что другие живут намного легче. По непринуждённому и радостному поведению нашего Мастера — Учителя Виктора Сяо на занятиях и на встречах с нами может показаться, что его жизнь ещё более чем у всех других, свободна от бытовых хлопот и трудностей, что они обходят его стороной. Что открытия в практике, прорывы в мастерстве и творчество в подаче материала происходят непроизвольно, сами собой. Что его литературные труды легко и привольно изливаются на чистый лист и превращаются в шедевр. Что время в его доме течет медленно и безмятежно. И вообще, что его путь безоблачен и устлан нежными лепестками роз. А ведь это далеко от истины. Ибо на самом деле его жизнь сопряжена с любого рода трудностями не меньше, а может быть, и во много раз больше, чем у нас.

Мастер Виктор Сяо портрет.jpg

Ведь мы редко пытаемся задуматься о том, что делает Мастер вне занятий. И как течёт его жизнь? И с какими трудностями приходится справляться именно ему? И как он с ними справляется?


По стечению обстоятельств мне посчастливилось и сказочно повезло: я смогла присоединиться к работе Учителя над переводами. В первой части пути с нами со всем своим азартом был и Вадим, которого потом, к нашему великому сожалению, отвлекли более важные дела. Конечно, я с радостью согласилась на эту работу, прекрасно понимая, какая исключительная возможность мне выпала. Поначалу я отнеслась к ней как к чему-то, очень хорошо мне знакомому, поскольку у меня есть опыт переводов. Я думала, что перевод у Учителя происходит автоматически, что я буду просто печатать под гладкую диктовку. Да и статей об Учителе на эту тему никто не писал. И вот, когда мне представилась возможность увидеть его в этом виде деятельности, сразу стало ясно, как сильно я заблуждалась. Меня стали поражать одна деталь за другой, да так, что я некоторое время спустя, осознав, что всё это касается гуманитарного аспекта в тайцзицюане (тайцзи-цюане), решилась на эти заметки. Ведь до нас до сих пор не совсем доходит содержание такого аспекта.


* * *


Первое, что мне открылось в совместной работе, это полная самоотдача Учителя и дотошность к качеству перевода. Это его умение придерживаться строгого графика и неописуемая самодисциплина, исключающая поблажки себе. Это ещё и КОЛОССАЛЬНАЯ работоспособность Учителя, умение переносить такие высокие нагрузки, которые под силу лишь очень и очень крепкому, молодому и выносливому организму.

Я, конечно, не переводила, а лишь помогала набирать текст и обсуждать синонимы, и тем самым неотступно следовала за ходом мысли Учителя и вовлекалась в него. Сам же Учитель, работая над каждой фразой и термином, проводил бесконечные уточнения, за счёт чего мне попутно получалось проходить за ним целую «школу наших понятий», учиться более адекватно понимать Тайцзи и Тайцзи-цюань. В ходе работы Учитель по привычке делился своими мыслями, далеко выходящими за пределы технического тайцзи-цюаня, включая и применение Тайцзи во всех сферах жизни — а это как раз то, что от нас обычно ускользает. А ведь именно тут у нас, параллельно с техническими уточнениями и непрестанным расслаблением мышечных напряжений, происходит ещё и более важное — работа над собой, самовоспитание, бесконечное освобождение себя от накопившегося внутри хлама и мусора.


Книга ВЮЦ цитаты.jpg

Первое время, точь в точь как это случается у новичков Школы на практических занятиях, меня не покидало ощущение, что происходит нечто, не совсем мне понятное или не сразу доходящее до сознания.


Книга ВЮЦ.jpg

В работе по переводам, конечно, тоже есть техническая сторона. Например, краткие китайские четырехсложные высказывания, если в русском языке есть адекватный вариант, могут переводиться также лаконично. А могут и вылиться в сложные, развернутые предложения (иногда даже абзацы) на русском языке. Оказывается, отчасти это связано с самой спецификой китайского языка. К примеру, то, что иногда выражено в предложении краткой идиомой, является лаконичным обобщением целого исторического рассказа, и до китайского читателя она доходит, потому что он эту подоплёку заведомо знает. В такой же идиоме, оказывается, бывает многое (оно же и основное), что читается между строк. А вот для русского читателя требуется не развёрнутый перевод такого обобщения, а упрощённый, но ёмкий, без прибегания к самой истории и излишнего описания подразумеваемого смысла. Иначе основная мысль идиомы будет перегружена лишними словами, но не будет доноситься до нашего читателя. Но даже не это главное.


Дело в том, что подобного рода тексты рассчитаны на практикующих тайцзи-цюань именно традиционных школ, а не просто на любых поверхностных или чисто спортивных любителей, и уж тем более не на совершенно незнакомых с темой читателей. То есть автор не пытался знакомить с тайцзи-цюанем совсем непосвященных. Он писал для тех последователей, которые уже погрузились в практику, владеют «методами и приёмами»; для тех, кто с полуслова понимает, о какой именно технике (в каком контексте, о каких внутренних настройках, процессах, или их последовательности) идёт в тексте речь. Для начинающих он лишь иногда делал некие подсказки.

А это значит, что соответствие перевода содержанию первозданного текста напрямую зависит от того, насколько сам переводчик погружён в практику и насколько он знаком со спецификой традиционной системы, и, в частности, способен понимать содержание переводимой книги.

В работе Учитель неумолим: он не отступится до тех пор, пока не найдёт ту самую чистоту, сочное созвучие смысла между китайским оригиналом и русским переводом, когда текст будет верно (и сполна) переведён как по сути, так и по стилю изложения. Учитель неутомимо погоняет себя в этой работе. Он же – самый строгий цензор, не дающий себе никакой пощады. Если есть хоть самое малое, что не устраивает его в подобранном слове или фразе – он будет к ним возвращаться заново и заново, не давая себе никакой уступки или поблажки. Одним словом, он цепляется за чистоту перевода так же, как цепляется за чистоту ощущений и за корни в самом тайцзи-цюане. И он стремится к тому, чтобы перевод выдержал проверку временем. Здесь ясно прослеживается, как Учитель использует навыки в работе над гунфу в другом виде деятельности.

С согласия Учителя привожу следующий пример. Термин «цзе-шоу (接手— в прямом дословном переводе — «встретить руку» или «встреча руки»)». В бытовой речи эти слова многозначны, а в тайцзи-цюане однозначны. Раньше в рабочем порядке Учитель переводил их как «выход на контакт». Насчёт этого термина существует речитатив, о котором речь будет в другом месте. Так вот, «шоу (рука или кисть)» в терминологии ушу означает «выпад, или приём», значит, «цзе-шоу» — это «встреча выпада (напарника)», или «ответ на выпад напарника». Но, «встреча выпада или ответ на выпад» существуют во всех видах единоборств. Чем же отличается этот термин в тайцзи-цюане? Чтобы не утомить читателя всем ходом анализа, я здесь привожу развернутое значение этого термина, выданное Учителем, где он докопался до его сути: «Встреча выпада напарника с перехватом инициативы за счёт нейтрализации конфликта и овладением боевой ситуацией до успешного конца. И всё это по принципу тайцзи (то есть, чтобы это — и всё остальное поголовно — соответствовало всем пяти основным характеристикам тайцзи-цюаня)». В рабочем порядке мы сможем в будущем использовать краткие формулировки, такие как «выход на контакт», «встреча выпада напарника», «выйти с нейтрализующей контратакой», и т.д., но так, чтобы люди понимали подлинную суть этих лаконичных выражений.


* * *


Меня ни на секунду не покидало ощущение, что весь процесс перевода Учителем текста с начала до конца – это Тайцзи во всем своем великолепии и богатстве. По крайней мере, там всё время наблюдалась некая «балансировка», приводящая к интуитивному уровню. Вся работа Учителя по переводу будто целиком образует поток самого Тайцзи, без внимания Учителя не остается ни один тончайший оттенок или смысловой нюанс, и всё это в общем контексте системы тайцзи-цюаня; это постоянное взаимодействие между разными способами мышления и выражениями в языках, в его уме, в его душе, и всё без отрыва от ощущений; это поиск некоей адекватности между словами и сущностью Тайцзи, куда включается и весь богатейший опыт самого Учителя. Здесь нет места кальке или простому замещению одного слова другим, нет места механическому переводу. Учитель не просто переводит – он тут же на месте пытается пережить, ощутить то, о чём идёт речь в оригинале, и это – подлинное творчество. Не скрою, иногда для того, чтобы я поняла, почему переводится так, а не по-другому, Учитель демонстрировал переводимое на мне. Можно было заметить, что во время перевода авторского текста находили подтверждение или дополнение некоторые его собственные открытия и прорывы.


Мастер Виктор Сяо.jpg

Со временем я научилась замечать в переводе некий волнующий, волшебный, таинственный момент, когда происходит какое-то «превращение» – это может быть небольшая или затянувшаяся пауза, когда слова книги будто достигли сердца Учителя, в котором происходит непостижимая переплавка чего-то, и это всего лишь за мгновение до того, как единым потоком выдаётся сочный и полный текст. В этих паузах скрывается нечто невидимое и почти неуловимое для меня, в чём рождается и ощущается тот самый верный «вкус», тот самый перевод. Для меня и это было своего рода захватывающим обучением.

Снова и снова меня охватывало удивление не только от того, как Учитель без остатка погружается в перевод, но и как после трех часов почти неотрывной работы над текстом, он, при своём возрасте, поврежденном позвоночнике и постепенно сдающем здоровье, по-прежнему бодр и полон сил, а его открытая и светлая улыбка будто придаёт силы и одаривает хорошим настроением всех вокруг.

Начинаешь с удивлением открывать для себя, как Учитель проявляет огромную заботу к тем, кто находится или появляется рядом с ним во время работы. Чуткость Учителя, граничащая с ясновидением, всегда точно подсказывает ему, в каком настроении находится или насколько утомлён другой человек, и Учитель в этом отношении исключительно тактичен и особенно внимателен. Задним ходом я стала замечать то же самое за ним и на занятиях на площадке, и вообще в быту. Насколько в работе Учитель обращает внимание на других, настолько же он игнорирует себя – для него нет усталости, нет отговорок, о себе он совсем не печётся и никогда не упоминает, будто это вовсе и не он делает перевод, или что-либо другое, а будто всё оно само собой совершается.

Нашим бессловесным спутником в этой работе была тёплая гармоничная атмосфера, будто выписывающая струящиеся узоры и мягко и незримо расстилающаяся по комнате. Она тоже, как бы между прочим, навевала соответствующее творческое состояние. Она и меня окрыляла на более вдохновенную работу.


* * *


А вообще, жизнь Учителя состоит не только из занятий, статей и переводов. Абстрактно, конечно, это понимает каждый, но конкретно представить это фактически невозможно. Находясь рядом с Учителем в дни работы с ним, я частично стала очевидцем эпизодов всякого характера. Это и встречи с друзьями детства; и общественная работа в Обществе китайско-российской дружбы; и бесконечные переписки-встречи-урегулирования с теми, кто продолжает освещать жизненный путь родителей Учителя (которые в свое время были выдающимися деятелями культуры); это работа с самыми разными архивными материалами — с семейными (историей родителей, с мамиными фотоархивами и т.д.; с огромным архивом фотоматериалов самого разного характера; с материалами китайских, российских и вьетнамских групп тайцзи-цюаня, с материалами Общества Ван Юнцюаня, со своими собственными конспектами по тайцзи, и т.д., и т.п.).

Сюда входит, конечно, и общение с представителями съемочных групп, журналистами, организаторами маминых фотовыставок, с издателями литературных трудов родителей, с редакторами журналов, в которых Учитель публикует свои статьи... Помимо прочего, это ещё и необходимость текущего взаимодействия с руководством и членами Общества, встречи с мастерами ветви, собратьями по школе, близкими друзьями, приехавшими из других стран и с других материков, и с учениками, приезжающими на семинары или просто желающими нанести визит…

Все встречи вписаны, а часто и не вписаны, в плотный график, где на отдых, например в традиционные праздничные дни и каникулы, в промежутках остается по 10-20 минут, а иногда и такой перерыв Учителю не удается получить...


Признаться, с такой плотной деятельностью я столкнулась впервые. Ко всему этому постараемся припомнить, поставив себя на его место: сколько сил у Учителя уходило во все эти годы на создание и организацию других (китайских и вьетнамских) групп по тайцзи-цюаню, одновременно на создание Общества и начальный период организации приездов учителя Ван Липина в Россию. Прибавьте сюда ещё его бесконечную работу над расшифровкой классических текстов, чтение литературы на китайском и русском языках. Тут много такого, чего мы никогда не видим и о чём даже не догадываемся.

Занятия группы.jpg

Тогда становится само собой разумеющимся, что жизнь Мастера не сахар, и он также никоим образом не свободен от всяких житейских проблем. У него тоже есть большая семья: жена, братья и их семьи, сыновья, дочка, внуки, родственники, и все сопутствующие им хлопоты. У него многочисленные друзья и всё к этому прилегающее. Он сталкивался и сталкивается с превратностями судьбы, с неожиданными поворотами в жизни, а также с разными видами подвохов и предательств. Но Мастер в любом проявлении жизни ищет и пытается нащупать Тайцзи, то есть не нагнетание напряжений и конфликтов, а, в подавляющем большинстве, их разрядку и нейтрализацию. И именно так росло и растет его мастерство пропитывать всё своё существо состоянием Тайцзи и наращивать помехоустойчивость такого состояния в любых обстоятельствах. Этим и отличается наш Мастер. Можно сказать, что Тайцзи год за годом пропитывает жизнь нашего Учителя, и он уже достиг некоего уровня гармонии, который так часто вызывает у нас восхищение.

Честь, дружба, верность, благородство, искренность, безоглядное доверие к людям, отсутствие расчётливости и мелочности, готовность гореть за правду и состояние творческого поиска, щедрость, с которой он делится с нами всем своим опытом – всё это просто струится из нашего Учителя. И, если кто-либо нацелен лишь на технический аспект в тайцзи-цюане, тогда всё это воспринимается как само собой разумеющееся, и проходит мимо нашего внимания.

Учитель больше чем мы умеет находить Тайцзи во всем, что происходит, зачастую во всех мельчайших деталях; умеет сохранять баланс и равновесие, спокойствие и уверенность там, где у нас это не получается. Рядом с Учителем мы словно «пропитываемся» этим состоянием, оно неосознанно, а иногда ощутимо просачивается в нас, в наши души, мы начинаем видеть, слышать, воспринимать и чувствовать себя и окружающий мир совершенно иначе. Рядом с Учителем мы иногда начинаем резонировать его состоянию и словно тоже становимся сверхпроводниками. И тогда сквозь отсутствие сопротивления до нас доносится неимоверно большее богатство и тонкостей содержания движений, мыслей и всего остального.

Спрашивается, а где, при такой занятости, Учитель находит время для практики самого тайцзи-цюаня? На самом деле, он это уже много раз проговаривал, но не до всех это доходит. Кроме круглогодичных занятий со своей китайской группой и самостоятельных занятий, он продолжает исследовать и экспериментировать тайцзи-цюань чуть ли не всегда и в любой ситуации. Ученики, которые находятся с ним рядом долгое время, уже научились подмечать, как в нём происходят незаметные движения в любое время, в любой позе, и там почти бесконечно работает так называемое «двигательное внимание». Например, идя по улице, он привычно прослеживает в себе все опорные моменты и переливания силовых потоков во время ходьбы, одновременно наблюдая за тем же у прохожих. Или, попивая чай, он может вдруг уделить внутреннее внимание тому, как он дотягивается до чашки, берет её в руки и подносит ко рту. Немалая часть открытий у него происходит именно в такие моменты. Начинаешь заново понимать, что его работа с тайцзи-цюанем продолжается и днём, и даже ночью во сне. И в общей сложности это гораздо больше, чем по два-три часа выделенной работы в день. Иначе мы никогда не поймём, откуда у него так много нового материала для нас к каждому семинару.

А среди всего этого постепенно начинает проясняться, может быть, самое ценное для нас – это тот самый, не сразу уловимый, Путь, по которому сквозь всё побочное идёт и ведёт нас за собой Учитель, что влечёт нас, скорее всего, с большей силой, чем всё остальное: путь к мастерству, путь к истине, путь к высоким духовным полётам.


Ирина Шемякина, личная ученица Мастера Виктора Сяо

05 сентября 2018



Сообщите о нас друзьям в Вашей социальной сети и мы будем БЕЗМЕРНО рады!


©  Студия Тайцзи Виктора Сяо, 2008—2021
Все права защищены. При копировании материалов ссылка на сайт обязательна.